Ничто не разлучит нас - Страница 41

Она покачала головой, заглянула ему в глаза и едва не расплакалась от полноты счастья.

– Брент, я очень люблю тебя.

– Восхитительная. – Он склонился и поцеловал Гейли. Она ответила, забыв обо всем на свете: о белом платье, о лимузине, в котором они сидели, обо всем, кроме близости и тепла, кроме запаха его тела и звука сердца, бьющегося под ее пальцами.

Лимузин остановился. Брент услышал, как водитель направился к их дверям, и повинился жене:

– Дорогая, забыл заказать к нашему возвращению шампанское – собирался на пороге дома пить из твоей туфельки.

Гейли сморщила носик:

– Страшно негигиенично.

– Предлагаю другое. – Подражая его манере, Гейли вопрошающе выгнула бровь. Брент подмигнул: – Представляешь, как гигиенично и романтично: глоток алкоголя из твоего пупка.

– Это анатомично, а не романтично, – поддразнила Гейли.

– Хорошо, исключим алкоголь и займемся живой плотью.

– Слышу речи настоящего каннибала, – рассмеялась Гейли.

– На тебя не угодишь. Идемте, миссис Мак-Келли. Гости ждут нас. А когда все уйдут, то мы наконец-то… – Он не договорил, потому что, едва дверь автомобиля приоткрылась, как на молодоженов хлынул целый рисовый ливень. – Эй! – смеясь, запротестовал Брент. – Мы не уходим, а только прибыли.

Проходя через холл в бальный зал, молодые заметили лукавые лица Чеда и Гари. Оказалось, что шутка с рисом была их выходкой. Риа с Джонатаном приехали раньше других, чтобы выстроить гостей для поздравлений. Брент и Гейли двинулись вдоль линии друзей и родственников, и три четверти часа отвечали на рукопожатия и поцелуи, приветствовали всех явившихся на свадьбу, знакомились с теми, кого видели впервые. Гейли немного волновалась. Иногда кто-нибудь из старых приятелей Брента говорил ему: «А она у тебя красавица», или «Рад познакомиться с вами, миссис Мак-Келли, вам стало лучше?», или даже «Вы упали в обморок, когда поняли, что выходите за старого развратника, а?»

Однажды улыбка все-таки сползла с лица жениха. Гейли заметила это, но была несказанно счастлива, немного растерянна и уже почти ничего не помнила из происшедшего в храме. Помнила только, что пальцы их были сплетены и они торопливо шли по красному ковру, окрыленные, счастливые, улыбающиеся глуповатой улыбкой, которой отличаются лица всех новобрачных.

«Да, мы сделали это. Стали мужем и женой, законными супругами. Вся жизнь впереди, как будто мы снова дети. Если раньше дети играли только в доктора, то теперь они могут играть в дом. Мы вместе, мы – семья.

Времена, конечно, сильно изменились, жены не стряпают целыми днями на кухне в халате и шлепанцах. Впрочем, мне не нужно каждое утро прощаться с мужем, целуя его на пороге, потому что он художник и работает в собственной мастерской».

Гейли представляла, как станет позировать Бренту в дни, свободные от хлопот в галерее. Он не торопился делать завершающие мазки на ее первом портрете, поскольку продавать его не собирался, объясняя это так: «Я богат, но не скуп, и не желаю отказываться от привычек. Это полотно я сберегу для себя, для нас обоих, для наших детей». На продажу он начал писать другую картину, которая откроет в будущем целую серию полотен. Гейли соглашалась с мужем, готовая позировать всю оставшуюся жизнь.

Новобрачные добрались до конца шеренги гостей, и Риа Мак-Келли крепко обняла Гейли.

– Я не успела сказать, дорогая, как мы рады появлению дочери в нашей семье. – Она разжала объятия, не отпуская рук невестки и ласково улыбаясь с легким оттенком озорства, совсем как Брент. Разумеется, правильнее сказать – это Брент унаследовал неподражаемую манеру матери. В улыбке были и шаловливость, и искреннее веселье, и нежность.

– Благодарю. Вы необычайно добры ко мне, – ответила Гейли.

Риа поглядела мимо ее плеча:

– Брент, можно мне на минутку похитить невесту? Она еще не видела дядюшку Хика. Вон он, сидит в уголке.

Брент кивнул. Кто-то потянул его за рукав, и пространство между ним и его женой заполнилось толпой гостей, но он успел крикнуть матери:

– Скажите дяде Хику, что я сейчас подойду поздороваться, ладно?

– Хорошо, – пообещала Риа.

Им потребовалось немало минут, чтобы пробраться на другой конец зала. Такова особенность приема, на котором шампанское можно взять в открытом баре: серия новых поздравлений, посыпавшаяся на Гейли, уже отличалась легкой развязностью. Они были так же искренни и теплы, но все-таки немного фривольны. Ее постоянно обнимали знакомые и малознакомые люди, тогда как могли бы обойтись обычным рукопожатием. Она узнала несколько историй, начинавшихся одинаково: «Я знал Брента еще в те времена, когда…» Но она продолжала приветливо улыбаться гостям, потому что понимала: каждый обращался к ней с искренней доброжелательностью.

– А кто это – дядя Хик? – спросила Гейли, улучив минутку. Увидев, что она приостановилась, Риа быстро подхватила ее под руку и повела сквозь толпу, чтобы спасти от навязчивых поздравителей.

– Разве Брент не вспоминал его? Даже странно. Он обожает Хика, – улыбнулась свекровь. – Это двоюродный дед моего Джонатана по отцовской линии. Ему больше ста лет, хотя никому бы в голову не пришло, что он такой древний. Это замечательный старец. Скорее всего тебе он понравится. – Вдруг Риа резко остановилась, и Гейли едва не врезалась в нее. – Дядя Хик!

Я привела к вам жену Брента. – Она подтолкнула невестку вперед.

Гейли очутилась перед небольшим старичком, который, согнувшись в кресле, опирался на трость. Несложно понять, что некогда он был высок и статен, а казался маленьким, потому что сидел в такой позе. Когда ему представили Гейли, он поднялся. Она хотела его остановить, но старик улыбнулся и продолжал медленно подниматься, опираясь на палку.