Ничто не разлучит нас - Страница 56

Когда они выехали за город, где поток автомобилей был менее плотным, Джефф поглядел на свою пассажирку. «Она в самом деле очень красива, – решил он. – И одевается просто, но стильно, словно модель из «Вог». Черты лица прекрасны, утонченны и правильны, а в обрамлении густых золотистых волос это совершенно потрясающее зрелище». Сердце Джеффа едва заметно сжалось, он недоумевал, почему они не влюбились друг в друга.

– Ну как живется в райских кущах? – нарушил он молчание.

– Джеффри, – с раздражением ответила Гейли, – у меня все прекрасно, хватит дразниться.

– Да что ты. Я по-хорошему завидую вам. Гейли поглядела в его сторону и повторила:

– У меня в самом деле все отлично.

Джефф понял, что она чем-то страшно взволнована.

– Тогда зачем тебе понадобилось переговорить со мной наедине?

Гейли с минуту колебалась, уставившись в окно. Осенний ветер, усиленный быстрым движением машины, подхватил прядь светлых волос и развеял ее золотистыми нитями, блестевшими на солнце, точно паутинки.

– Из-за Брента, – в конце концов решилась она. – Ты знаешь, что он уже закончил серию эскизов, которые сделал с моей помощью, а также большинство масляных полотен?

– Ты что-то говорила об этом.

– Да, но теперь он начал писать нечто совсем иное. Джефф с пониманием вздохнул:

– Он художник, Гейли. Рисовать обнаженных женщин – его работа. Ты отлично понимала это, выходя за него. Ни за что не поверю, что ты опустилась до глупой ревности к какой-нибудь натурщице.

– Но я не ревную, Джефф. К тому же он не приводил новых натурщиц.

– Вот как?

Гейли покачала головой:

– Он вообще стал работать по-другому.

– Да? Хорошо получается? Расскажи мне. – Он заметно оживился, а Гейли замялась.

Немного приподняв ладони с колен, она собиралась что-то показать жестом, но уронила руки и тихо произнесла:

– Да. Очень хорошая работа. Но она… странная.

– Чем же, Гейли? Ради Бога, говори, что в ней особенного!

– Война, Джефф! Он рисует войну, – ответила девушка.

Джефф нахмурился:

– Войну? Какую войну? Вьетнамскую?

– Началось с вьетнамской. Он сделал несколько эскизов. Как наши солдаты бегут по джунглям. Потом он написал большое полотно. Это замечательная работа. Там изображены молоденький юноша и взрыв бомбы, разорвавшейся у него за спиной. У солдатика такое выражение лица, что сердце разрывается. Нет, это очень, очень здорово.

– Тогда о чем тебе беспокоиться?

– Но… – начала Гейли, и у нее перехватило дыхание. Она лишь прошептала слабым голосом: – Не знаю. Мне показалось, что очень уж резкая перемена… Потом еще… На этом все не кончилось.

– Как?

– Он переключился на войну за независимость.

– К портретам Джорджа Вашингтона, что ли?

– Если б! Он пишет Патрика Генри, ораторствующего перед палатой представителей, баталии, долину Фордж.

Джефф смутился:

– Но они хороши, не так ли?

– Великолепны, на мой взгляд!

– Тогда я не понимаю твоего беспокойства. Гейли улыбнулась:

– Да нет особого беспокойства. Помнишь картину, о которой мы рассуждали в галерее? Полотно с обнимающимися влюбленными. Кстати, сам Брент купил ее. Он сделал это для меня.

– Знаю. Я же сам продал ее. Он настоял, чтобы уплатить за полотно не комиссионные, а полную цену, хотя я пытался убедить его не делать этого. – Джефф украдкой посмотрел на Гейли, а потом протянул руку, ероша ей волосы. – Возможно, сегодня я увижу что-то новенькое? Это радует. Скажи, мне самому попросить Брента показать картины?

– Давай сначала посмотрим, как он себя поведет, ладно?

– Будь по-твоему.

Вскоре они добрались до дома. Ворота были открыты, и машина проехала к подъезду по засыпанной желтыми листьями аллее. Захлопывая двери «мазератти», Джеффри окинул взглядом фасад добротного здания, построенного в современном стиле.

– Красиво, но я почему-то ожидал, что Брент предпочтет твой замок.

– Там не хватает места для большой мастерской, – коротко ответила Гейли. – Хотя мы частенько отдыхаем у меня. Почти каждый уик-энд. – Она повела друга в особняк. – Мери! Брент! Это я!

Экономка, само воплощение домашнего уюта с неизменным ароматом яблочного пирога, вышла поздороваться с Гейли и гостем.

– Здравствуйте, дорогой мистер Сейбл, – сказала Мери. – Брент в мастерской. Мистер Сейбл, а вы останетесь обедать у нас?

– Право…

– Пожалуйста, Джефф, оставайся. Мы будем очень рады.

– Уговорили.

Когда Мери унесла их плащи, Гейли с Джеффом поднялись в студию и постучались в запертую дверь. Мак-Келли, как всегда неотразимый и непринужденный, в отрезанных по колено джинсах и перемазанной масляными красками футболке, широко улыбаясь, появился на пороге мастерской. Он поцеловал жену и энергично потряс руку Джеффри, который ощутил приступ знакомого смущения, охватывавшего его, когда он оказывался рядом с ними. Ему почему-то все время казалось, что Брент и Гейли с трудом, лишь из приличия, сдерживаются, чтобы не броситься друг к другу в объятия, а он им страшно мешает. Супруги вели себя настолько радушно, что на сей раз смущение длилось недолго и вскоре сменилось белой завистью: Джеффу очень хотелось пережить такие же чувства, встретить женщину, с которой они так же чудесно подходили бы друг другу.

– Проходи, Джефф, очень рад тебя видеть! – сказал Брент. – Хочешь, покажу кое-что новенькое? Только не пугайся.

– Ты хорошо знаешь, что я никогда не откажусь посмотреть работы Мак-Келли… не важно, что на них изображено, – ответил Джефф.

Гейли прошла к одному из маленьких столиков и уселась на него, а Брент повел гостя по мастерской и принялся сдергивать пыльные покрывала с полотен, законченных и незаконченных.